Герой Советского Союза

 
 "В эти дни, пожалуй, и произошло формирование Ивана Фирсова как воина. Он, ничем не приметный ранее простой русский человек, колхозник из села Никольское Мичуринского района, вдруг поразил всех своей сметкой, выносливостью и силой истого русского богатыря.

 Это было в суровые дни боев, когда враг еще топтал нашу землю. Ожесточенные схватки разыгрались в районе крупного населенного пункта. Чтобы вывести один из своих батальонов из-под прямого удара противника, командование полка решило оттянуть его к высоте, на более выгодный рубеж. Отход батальона приказали прикрывать станковым пулеметчикам, среди которых был и расчет Ивана Фирсова.

   Как только батальон начал отход, немцы открыли бешеный огонь из всех видов оружия. Кидались вниз, словно коршуны, "юнкерсы", истошно завывали сиренами и сбрасывали сотни бомб.

 Зловеще визжали осколки разрывающихся мин. Большой группе немцев удалось пробраться к стогу соломы, где находился командный пункт батальона. Фирсов заметил это и навел в сторону стога пулемет. Бил он всегда метко, вкладывая в каждую очередь всю силу оружия и своего гнева. Уже можно было стрелять наверняка, но Фирсов медлил, ожидая более удобного момента. В группе немцев кто-то прокричал, видимо, поднимая солдат в атаку, и те кинулись вперед, охватывая стог с флангов. Фирсов нажал на гашетку... Несколько немцев упало, остальные отпрянули назад.

   Гитлеровцы пошли в наступление на всем участке батальона, стремясь не дать ему закрепиться на новом рубеже. Им преграждали путь наши пулеметчики. На участке, обороняемом Фирсовым, наметился главный удар противника. Сюда шло более роты гитлеровцев. Фирсов осмотрелся кругом – стрелки уже отошли. Остался один его расчет, и то неполный, всего трое бойцов. Но Фирсов никогда не интересовался соотношением сил, он бил врага при любых обстоятельствах.

 Немцы пошли в атаку. Фирсов подпустил их на 150 метров и расстрелял. Враг отступил, но тут же повторил атаку. Фирсов отбил и ее. В результате на поле боя осталось до 70 трупов немецких солдат.

  Гитлеровцы освирепели, они бросались на позиции пулеметчика, как очумелые. Вскоре Фирсов остался один. Он подпускал немцев на самое близкое расстояние и бил в упор. Ему уже пора было отходить, но до боли в сердце не хотелось бросать ни клочка родной земли. И Фирсов решил прежде чем отойти, уложить здесь не один десяток фашистов.

 Отходить ему пришлось с боем. Фирсов взял стреляную ленту, одним концом привязал за ногу, другим за хобот пулемета и пополз. Время от времени он останавливался и давал по немцам очередь. Так он добрался до огневых позиций 45 мм пушек, расчеты которых целиком были выведены из строя.

 – Нет, шалишь, дальше не пущу, – сказал Фирсов, – пушки вам, выродкам, не оставлю...

  Он выбрал огневую позицию, установил пулемет и бился до последнего патрона, пока не подошло подкрепление.

  А через день Фирсов получил задание пройти в тыл к немцам и отрезать им пути отхода. Полк готовился к наступлению. Сколотив новый расчет, Фирсов пошел в тыл. Всю ночь он полз по посевам табака, волоча за собой неразлучный "Максим". Бойцы вышли на перекресток шоссейных дорог и замаскировались.

  На рассвете полк перешел в наступление. Немцы, не выдержав, начали отходить к перекрестку дорог. И когда их скопилось до батальона, Фирсов открыл внезапный огонь. На шоссе получилась "каша": немцы, шедшие впереди, двинули назад, задние напирали на передних, и через несколько минут дорога была устлана трупами. В сторону от нее побежали немногие, боясь оказаться в болотах.

 Гитлеровцы были выбиты из населенного пункта и разгромлены. Фирсов вышел на дорогу и остановился, вытирая обильный пот с широкого лица. Командир подошел к нему и пожал руку.

 – Ну вот мы и дома, – вполголоса проговорил наводчик Чичков, немолодой уже, веселый боец. Он опустил на землю пулемет, вздохнул и сел. – Тут, кажись, Ваня...

 – Тут, – ответил Фирсов, – только это не дом. Дом на том берегу... Еще дальше, там, где кончается наша земля и начинается вражеская.

 Они были на берегу Днепра, чуть брезжил рассвет. Фирсов должен был занять клочок земли и удержать его, прикрывая переправу пехоты. Легко сказать переплыть такую реку под носом противника, да еще с пулеметом!.. Но для расчета Фирсова не было непреодолимых преград. Чичков разыскал где-то рыбачий челнок, на котором могли плыть не более двух человек. Поставили пулемет, Фирсов лег за него. Чичков погнал лодку. Остальные бойцы расчета остались на берегу. Плыли тихо и почти добрались до противоположного берега, но тут их заметили немцы и открыли огонь. Мины рвались по бокам лодки. Одна из них разорвалась совсем рядом, лодку захлестнуло водой. Фирсов и Чичков прыгнули в реку, чтобы не затопить пулемет, и поплыли рядом.

 – Ты давай к берегу,– сказал Фирсов Чичкову, – постарайся разыскать веревку или провод, иначе мы отсюда не выберемся.

 Фирсов поплыл саженками, толкая вперед лодку, вокруг по-прежнему рвались мины. Справа вдруг вскинулся водяной столб, охнул разрыв, и Фирсов очутился под водой. Он с силой толкнул вниз руками и ногами и мгновенно поднялся наверх. Лодка с пулеметом была цела и слегка покачивалась на волнах. Чичкову тем временем удалось разыскать старый кабель, один конец он привязал на берегу, а с другим поплыл к своему командиру. С помощью кабеля пулеметчики быстро добрались до берега, заняли позицию и открыли огонь.

 Вскоре перебрались на противоположный берег и остальные бойцы с патронами. В течение дня пулеметный расчет Фирсова вел бой на западном берегу Днепра. Он не только удержал занятый клочок земли, но и расширил его. Фирсов и Чичков были у пулемета, а остальные действовали за стрелков. Люди обливались потом и кровью, но не отошли ни на шаг назад. На военном языке это называлось форсировать водную преграду, захватить плацдарм и удержать его.

  К вечеру на западный берег Днепра переправилась пехота, за нею артиллерия, танки. Пошла вся армия. Она шла на Запад, армия-победительница, и в ее рядах шагал пулеметный расчет Героя Советского Союза Ивана Фирсова...".

 Много еще рек пришлось форсировать с боями Фирсову и его боевым товарищам. Последнее тяжелое ранение он получил в Польше в конце 1944 года, попал в госпиталь, и в марте 1945 года, незадолго до победы, комиссия признала фронтовика негодным к прохождению дальнейшей военной службы.

  Иван Иванович вернулся в родное село Новоникольское и до ухода на пенсию трудился  в колхозном производстве, не раз избирался депутатом Новоникольского сельского Совета, активно вел работу по военно-патриотическому воспитанию молодежи.
   Похоронен в родном селе, которое гордится своим отважным сыном и бережно хранит память о нем.
   По материалам, предоставленным архивным отделом администрации Мичуринского района, подготовила Г. Свиридова.